Я иду по дороге - мертвый,
в сонном свете, но на яву,
и мечтаю, мертвец, о жизни,
безнадежно немой, зову
тех, кто сделал меня безгласым...
Пусть искусаны до крови
мои губы, но снова красной
стала кровь моя от любви
Сердце требует возрождения,
тело - сильных и нежных рук,
улыбнуться мечтают губы
и, прорвавши порочный круг,
искупить пролитые слезы,
всех изведанных мною мук
Только разве отпустит сердце
глубочайшая из могил?
Завтра год, а может быть - больше
как я его похоронил

Онегин приехал из Петербурга в деревню за дядиным наследством.

Онегин: я приехал.

Местные дворяне: и что нам теперь, изволить обосраться?

Онегин: я молодой повеса, прожигатель жизни, представитель потерянного поколения с претензией на интеллектуальность. Я читаю Адама Смита и думаю о красе ногтей, а еще у меня много денег.

Местные дворяне: какой вы интересный.

Онегин: и весьма коварный.

Местные дворяне: вы приняты.

Онегин заменил для своих крестьян барщину на оброк.

Местные дворяне: зачем вы это сделали?

Онегин: я либерал.

Местные дворяне: мы считаем вас опаснейшим мудаком.

Онегин: и это взаимно.

Местные дворяне: какой вы опаснейший.

Онегин: и весьма коварный.

В деревню приезжает молодой поэт Владимир Ленский.

Ленский: я молодой поэт.

Онегин: сочувствую.

Ленский: как вы могли заметить, я очень пылок и романтичен.

Онегин: но я не гей.

Ленский: я тоже, и у меня есть девушка, а ваши намеки мне оскорбительны.

Онегин: прочитайте стихи.

Ленский читает стихи.

Онегин: вы какой-то хуевый поэт.

Ленский: вы такой жестокий.

Онегин: и весьма коварный.

Внезапно возникают две сестры, Ольга и Татьяна Ларины.

Ольга и Татьяна: мы две сестры, одна из которых тонко чувствующая серая мышка, а другая – обаятельная заурядная хохотушка, которую все хотят.

Онегин: Ольга, я вас хочу.

Ленский: Ольга моя.

Онегин: Татьяна, вы тоже ничего.

Татьяна: я в вас влюблена, Онегин.

Онегин: я просто пытался быть вежливым. На самом деле мне похуй.

Татьяна: все равно напишу вам письмо в стихах на десять страниц.

Онегин: извольте.

Татьяна пишет Онегину письмо на десять страниц с признанием в любви.

Онегин: ебаааааать…

Татьяна: вы получили мое письмо?

Онегин: да, вы же сами принесли мне его и дали в руки.

Татьяна: я просто хочу быть уверенной.

Онегин: заткнитесь, я читаю письмо.

Татьяна: ну как?

Онегин: кто учил вас грамоте?

Татьяна: приходящий учитель.

Онегин: убейте его, как увидите. У вас 24 ошибки в первой строчке из 20 букв.

Татьяна: ой.

Онегин: блять, это невозможно, но вы это сделали.

Татьяна: разве это может стать препятствием…

Онегин: может. Заткнитесь, глупая провинциальная девочка, я читаю письмо.

Татьяна: ну как?

Онегин: как вы изучали стихосложение?

Татьяна: самостоятельно.

Онегин: убейте себя, как увидите. У вас ни одной рифмы. Даже у Ленского есть две рифмы. Он ими гордится.

Татьяна: хватит. Скажите, вы меня любите?

Онегин: Видит бог, я долго пытался оттянуть этот решающий момент. Пардон, ничего личного, но я лучше выебу козу.

Татьяна: вы такой беспощадный.

Онегин: и весьма коварный.

Проходит полгода. Ленский приглашает Онегина на именины Лариных.

Ленский: Онегин, отчего вы так сердиты?

Онегин: да потому что вы уебаны.

Ленский: здесь весело, мы можем напиться.

Онегин: здесь скучно, и бегает эта девочка, которая пишет стихи даже хуже вас. Она меня раздражает.

Ленский: бросьте, Онегин, вы на празднике, развлекайтесь.

Ленский уходит.

Онегин: сейчас развлекусь.

Ольга: здравствуйте, Онегин.

Онегин: давайте потанцуем. Вы позволите обнять вас за талию?

Ольга: Онегин, но это моя грудь.

Онегин: а вот это ваша задница. И что?

Ольга: и ничего.

Онегин: вот и заткнитесь.

Ольга: вы такой грубый.

Онегин: и весьма коварный. Пойдемте под лестницу в чулан, там музыку лучше слышно.

Приходят запыхавшиеся. Появляется Ленский.

Ленский: Ольга, давайте потанцуем. Вы мне обещали.

Онегин: я уже ее танцую.

Ольга: да, он меня уже танцует.

Ленский: Блядь. Стреляться.

На следующее утро назначена дуэль Онегина и Ленского.

Ленский: мерзавец, я убью тебя.

Онегин: остыньте, Ленский, то была шутка.

Ленский: что вы сделали с моей невестой, подлец?

Онегин: ну подумаешь, сиськи немного пожамкал.

Зарецкий: зачет.

Онегин: спасибо.

Ленский: а что еще ты с ней делал, негодяй?

Онегин: вы слышали про клитор, Ленский?

Ленский: что?

Онегин: а про петтинг?

Ленский: что-что?

Онегин: ничего, мы с ней просто разговаривали.

Зарецкий: убейте друг друга уже.

Ленский: на самом деле мне уже не хочется стреляться, я передумал.

Зарецкий: тогда ты не пацан.

Ленский: блядь, придется стреляться.

Онегин: я тоже не хочу стреляться.

Зарецкий: тогда ты ссыкло.

Онегин: мне кажется, или этот Зарецкий должен отговаривать нас от смертоубийства, а не наоборот?

Ленский: Зарецкий такой внезапный.

Зарецкий: или вы убиваете друг друга, или вы чмо, а я домой пошел, холодно.

Ленский: у нас нет выбора, Женя, Зарецкому холодно.

Онегин: да, Володя.

Расходятся. Готовятся стрелять.

Онегин: Стреляю!

Зарецкий: Ранен!

Ленский: Стреляю!

Зарецкий: Промах!

Онегин: Стреляю!

Зарецкий: Ранен!

Онегин: Стреляю!

Зарецкий: Ранен!

Ленский: Блядь, да что ж такое…

Онегин: Стреляю!

Зарецкий: Убит!

Онегин: Стреляю.

Зарецкий: хорош уже.

Онегин: я не виноват, спусковой крючок слабый.

Зарецкий: ты человека убил.

Онегин: я знаю, я говно.

Зарецкий: еще какое.

Проходит два с половиной года. Онегин внезапно встречает Татьяну Ларину с мужем на петербургском светском рауте.

Онегин: вы такая клеевая стали, Татьяна.

Татьяна: спасибо. А вы как были чмом бессмысленным, так и остались.

Онегин: это я умею.

Татьяна: ну и что вы смотрите на меня? Вы наркоман?

Онегин: я в вас влюблен.

Татьяна: так и было задумано. Но уже не актуально.

Онегин: я все равно напишу вам письмо в стихах на десять страниц.

Татьяна: извольте.

Проходит какое-то время.

Онегин: почему вы не отвечали на мои письма?

Татьяна: потому что вы сильно больно хитрожопый.

Онегин: простите?

Татьяна: прощаю. Девочкой я вам была не нужна, а крутой княгиней со связями – нужна. Да пропадите вы пропадом, Онегин.

Онегин: но вы же меня любите.

Татьяна: да, люблю. Но я замужем.

Онегин: вы можете развестись.

Татьяна: развестись с князем и выйти замуж за вас? Вы точно наркоман.

Онегин: Так что же мне делать?

Татьяна: ебите козу, Онегин.

Онегин: вы такая беспощадная.

Татьяна: и весьма коварная.

Конец.

Это случилось. Опять. Нет, снова! А вообще, какая, к черту разница, если Его Высочество кронпринц Камелота в очередной-хрен-знает-какой-раз влез в самую, что ни есть... неприятность?! Видят Боги, Мерлин хотел бы выразиться более грубо, но не мог... даже в мыслях - не позволяли природная скромность, тактичность и человеколюбие, которые парень с детства в себе взращивал. И если бы не они... Мерлин, как пить дать, придушил бы Артура Пендрагона в самую их первую встречу. Ну, или чуть позже. А ведь, действительно, мог бы - просто взять и наколдовать удавку, обвить шею и... В общем, за все хорошее... что было между ними: за язвительные фразочки, за несдержанность и грубость, высокомерие, за вопиющие недоверие и за то, что паразит такой, все время рискует своей жизнью ради всех и каждого, а Мерлин потом должен до утра сидеть у его кровати и слушать - дышит или не дышит. Последнее, в общем-то, не входило обязанности слуги, и не было необходимостью, но маг просто не мог иначе. И дело тут вовсе не в проклятой ящерице-переростке и не в двух сторонах медали. Нет. Просто Артур - его друг, единственный настоящий друг во всем Альбионе, сколько бы принц не отрицал сего факта... Сложные отношения со сложным человеком. Спрашивается - за что?

Мерлин вздохнул и снова принялся бросать недовольные взгляды в сторону причины всех своих несчастий и переживаний. Она, кстати, охала, ахала, постанывала, прихрамывала, но упорно перемещалась по комнате в поисках своих вещей. Ну и отлично, Бог в помощь, а брюнет постоит в сторонке и посмотрит, как его принц собирается на тренировку, которой не-бу-дет. Так сказал Мерлин и точка. В конце-концов Артур, что б ему... вечно здравствовать, сам виноват - не послушал совета "всего лишь слуги", а ведь и последний дурак понял бы, что тот кабан был не совсем... обычный. Конечно, может быть, все дело в том, что Артур дурак не последний, но четыре метра в холке - это совершенно точно не "просто очень крупная свинья"!
- Мерлин! - особенно громко гаркнул принц, демонстративно сев на свою кровать и сложив руки на груди
- Да, Ваше Высочество? - с самым невинным видом отозвался парень, на всякий случай, сделав шаг назад, к двери.
- Где-мои-доспехи? - старательно разделяя слова, словно обращаясь к дебилу, осведомился блондин.
- Ну... Эээ... в сундуке? В шкафу?
- Их там нет! Какого черта, что ты сделал с ними, пока я... - на этом Артур запнулся, очевидно обдумывая следующие слова - ... пока я спал. Что ты сделал с доспехами, пока я спал?
И тут Мерлина понесло. Нет, ну, а какого Утера этот мазохист-энтузиаст из себя строит?!
- Ты не спал, Артур! Ты почти четыре дня валялся без сознания, а я - по ночам менял тебе компресы! - от вопиющей несправедливости и раздражения руки Мерлина сами по себе сжались в кулаки. Главное сейчас сгоряча не натворить что-нибудь... магическое, - И ты только вчера очнулся. Тебе нельзя идти на тренировку!  - "Тем более, что я запер твои доспехи в своей комнате и наложил на них невидимые чары, так что ты их точно не найдешь" - мысленно закончил маг, и, скопировав Пендрагона младшего, сложил руки на груди, давая понять, что отступать не собирается... как и предыдущие три часа.
- А почему по ночам? - вдруг спросил принц, и Мерлин аж подавился.
Ну не говорить же – «потому, что все равно ночами сидел здесь, а днем за твоим состоянием следил Гаюс и гонял меня на все четыре стороны».
- Потому что вы, сир, собирались копыта отбро... отбыть в мир иной, а я не мог вам этого позволить - кто же тогда отправлял бы меня на площадь в колодки и заставлял чистить конюшни?! - язвительно отозвался слуга, неожиданно нашедшийся с ответом после кратковременного ступора и глупого хлопанья трогательно-длинными ресницами.
- Ты самый никудышный слуга, Мерлин. Самый худший, самый неуклюжий, самый бездарный, самый... ну, ты понял, - Артур болезненно поморщился и снова поднялся на ноги, очевидно намереваясь снова приняться за поиски доспехов - Ты не хочешь мне помочь? - он вскинул брови, вопросительно взглянув на брюнета.
Но тот только покачал головой.
- Не хочу. Потому что их нет. - "И не будет, пока ты не поправишься"
- То есть как? - удивился блондин
- Вообще.
- Как "вообще"?!
- "Вообще" - это значит в-о-о-б-ще, Артур, - Мерлин повторил недавнишнюю интонацию принца. Ту, которая для дебилов, - Они пришли в негодность после охоты. И я их выбросил.
- Ты ЧТО сделал?! - кажется, принца новость не обрадовала. Вон, аж красными пятнами покрылся. Э, пятнами?
- Артур, ты в порядке? - Мерлин ощутимо забеспокоился, но пока приближаться к своему господину не решался - жизнь она такая штука... которая одна единственная и второй небесная канцелярия на душу населения не выделяет.
- Мерлин. ТЫ ВЫБРОСИЛ МОИ ДОСПЕХИ?!
- Д-да... Ну... Они же были негодными... - сейчас маг уже даже начал жалеть о том, что ляпнул, - И вообще, я уже заказал для тебя новые. Они скоро будут готовы!
- Когда?
- Скоро.
- КОГДА?
- Через неделю - "Блин..."
К удивлению брюнета, Артур ничего не ответил, только глухо застонал и снова опустился на кровать. Ну, хотя бы не собирается калечить своего слугу. Жаль, конечно, его расстраивать, но... Еще раз – он-сам-виноват. И вообще, должен сказать Мерлину спасибо за то, что тот снова спас ему жизнь, уронив на вепря дерево! Но видеть принца таким разбитым действительно было... неприятно. Маг даже почувствовал себя немножко виноватым. Совсем чуть-чуть.
- Ну... Раз уж доспехов нет, то ничего не поделаешь - судьба. И тебе пра... - начал парень, но ему не дали закончить,
- Тогда без доспехов! - голос блондина был...  черт возьми, он, что действительно был ликующим?!
- Что?! - Мерлин округлил глаза и подпрыгнул на месте. Да что же это такое, хочешь как лучше, а получается как всегда! - Артур, нет. Нет. И еще раз нет. - он даже как-то забыл, кто здесь кому прислуживает. А вот Артур не забыл...
- Если ты будешь разговаривать со мной в таком непочтительном тоне, то я отправлю тебя в колодки. Снова.
"Да хоть сразу на кол, но из этой комнаты ты не выйдешь. Или я - не маг!"
- Мерлин, ты не понимаешь, тренировки - это моя святая обязанность. Рыцарь, тем более принц, должен... - и Артура можно было уже не останавливать - бесполезно. Он соловьем разливался о чести и долге, а Мерлин силился придумать что-то, что могли бы оставить принца в его покоях... Мешал голос самого принца. Боже, да зачем он вообще очнулся?! Как его теперь заткнуть? Кляпом? Тогда точно на кол...
Маг обреченно вздохнул...
- Я понять не могу - откуда берутся такие настырные идиоты?
- Что ты сейчас сказал?
- Я говорю - у каждого свои заботы...
- Вот! А я о чем?! Рыцарь должен быть.... - бла-бла-бла.
- А главное не пойму - зачем на меня судьба повесила этого тупого...
- А?
- Пыли, говорю, много...
- А… Да, кстати, пыли ОЧЕНЬ много. У меня может начаться аллергия, так что ты убирайся, а я пойду на тренировку, - принц тихо ойкнул от боли, но поплелся к двери.
- Погоди-погоди. Давай я сначала узнаю – может доспехи уже готовы, - Мерлин оказался у выхода первый.
Артур смерил его недоверчивым взглядом, но согласно кивнул.
- Вот с этого и надо было начинать.
- Ага. А ты пока… эээээ… рубашку что ли надень, - с этими словами брюнет выскользнул из покоев принца и прикрыл за собой дверь, из-за которой тут же донеслось:
- Мерлин, что бы через пять минут вернулся с доспехами! Понял?!
Маг вздохнул и прошептал совсем короткое заклинание. Нет, ну в конце-концов все замки когда-нибудь ломаются... И Артур останется сидеть в комнате хочет он того или нет. Так. Решил. Мерлин.

Правда к концу дня, когда улице стемнело, принца пришлось выпустить – уж очень он грозился посадить-таки Мерлина на кол, если тот сейчас же не починит чертов замок, но это уже совсем другая история…